Интервью: Steps to Heaven

В интервью не принял участие гитарист группы
Андрей Гузеев.

В 2005 году, в «доинтернетовскую» эпоху, молодые
ребята по крупицам собирали информацию о современной музыке, о том, как играть и что играть. Для них было не столь важно качество исполнения, как сам процесс и то, что ты «играешь в группе». В то время они не были нацелены на результат, конечной целью являлось просто приятное времяпрепровождение с друзьями, выступления на фестивалях, внимание десятка поклонников. С появлением интернета и распространением информации стало видно, что можно добиться благодаря сетевой популярности – вокруг взлетали до небес и рушились в бездну буквально за пару лет десятки коллективов, и просто играть в подвале рок стало неинтересно. Изменились сами ставки. Теперь, если ты собираешь группу, нельзя сказать участникам, что наша главная задача - выступить на фестивале «Ребята с нашего двора». Это никто не оценит. Конечным результатом становится лишь серьёзная популярность в сети, съёмка клипов, поездки на концерты и сотни поклонников со всего света, а не только с твоего района. Это сыграло губительную роль по отношению к количеству появляющихся в городах музыкальных групп.

Молодые люди перестали видеть в дилетантстве
сколь угодно малую выгоду и, соответственно, больше не хотели начинать с ноля, точно не зная при этом, добьются ли они чего-нибудь. Пределом мечтаний музыкантов, умеющих владеть инструментами, стали кавер-группы, выступления на банкетах, стабильная работа по выходным и на праздники.

Точно не скажешь, виной тому только лишь
инфантилизм современного общества, или причина кроется в ином, но «гаражная» музыка перестала влечь современных подростков: одним сразу захотелось стать «рок-звёздами», минуя ту стадию, где ты с друзьями бьёшь что есть мочи по тарелкам, украденным из местного ДК, и лабаешь на старой гитаре, другие остановились на выступлениях в торговых центрах в дни распродажи.

Тем ценнее становятся люди, чьё желание
творить выходит за рамки коммерции, чьи амбиции не ограничиваются деньгами за корпоративы, а желание приобрести популярность идёт дальше графика работы, забитого свадьбами и «халтурками».

Череда концертов «тяжелых» хардкорных
групп этой осенью была особенно длинной. Французы Betraying the Martyrs, итальянцы Helia – открытие сезона было ярким, но, увы, не собрало большое количество людей. Кроме вялой оренбургской публики была и другая проблема. Традиционный «разогрев» зала перед выступлением главной команды всегда выполняют местные коллективы. Но в городе достойных вариантов было не так много – пост-хардкорная группа Steps to Heaven единственная, кто выступил на всех рок-концертах осенних месяцев.

Мы поговорили с молодыми музыкантами после
их небольшого концертного «тура» о том, являются ли они примером идеального развития шестнадцатилетних любителей тяжелой музыки в серьёзных музыкантов, и куда завела эта дорога других.


Вадим Варавва, вокалист.
Всё началось девять лет назад. Я играл русский
рок под гитару, сам сочинял песни. В те времена, когда я учился в школе, в Оренбурге была довольно насыщенная музыкальная сцена. Помню такие группы как Вилкин Фикус, GREENDOG. У нас был свой интернет-форум, на котором общались околомузыкальные ребята. Всегда можно было зайти и почитать. Там случались конфликты, но в целом сохранялась дружественная атмосфера между людьми, которые организовывали группы и самодельные фестивали.

А концерты тогда были?

Вадим:
Благодаря промо-группе «Элементы Культуры».
Я помню фестивали Kurt is aLive и Оренсток. С концертами приезжала русская альтернатива - Amatory, Stigmata. В то время я встретил одного парня, Сашу. Вместе мы организовали проект и решили играть песни, которые у меня накопились.

Как собралась группа?

Вадим:
К нам двоим присоединился барабанщик, Саша
Шарков. Примерно в 2006-м мы нашли Пашу, затем долго искали нового басиста, и в итоге нашли Андрея. До 2010 года не было четкого стиля, конкретных планов и только в том году, с приходом гитариста Андрея Гузеева, образовалась группа Steps to Heaven. После мы съездили в Москву и записали свой первый материал. Не так давно мы распрощались со старым барабанщиком и взяли Славу Попова. Сейчас он, пожалуй, единственный серьёзный барабанщик, который работает в тяжелых стилях музыки в нашем городе.

Вадим

Андрей Карташов, басист:
В группе всегда была текучесть басистов,
особенно долго никто не задерживался. Около года до этого я нигде не играл и не планировал больше заниматься музыкой. Меня позвали на репетицию, и я решил остаться.

Павел Хрулёв, гитарист:
Я научился играть на гитаре в колледже,
в самодеятельном коллективе, который собрал один из преподавателей.

Вячеслав Попов, барабанщик:
До группы я участвовал во многих проектах
и захотелось чего-то нового. Ребята скинули материал, я послушал и решил влиться в группу.
На барабанах я играю уже 8 лет. Начал с просмотра
концертов, вдохновился и купил первый барабан – медный, за 400 рублей. Я познакомился с парнем, который что-то понимал в музыке, и мы с ним стали репетировать в гараже в составе моей первой группы. С ней же я дал и первый концерт.

Вадим:
Когда хочешь заниматься музыкой, ты не
сразу находишь четкое направление, в котором будешь играть, тебя мотает из стороны в сторону. Сейчас с этим чуть проще, мы же начинали в 2005. Тогда не было интернета, в котором можно найти интересующую тебя информацию о направлениях музыки, самих музыкантах или просто «как делать музыку». Тогда всё, что мы слышали, компоновали в гремучую смесь, и из этого долго что-то формировалось.

Андрей:
С самого начала появился план на дебютный
альбом, на запись в московской студии. Я захотел играть на бас-гитаре в 2002 году, когда мне попалась видеокассета с концертом Rammstein. Играть начал в школе, году в 2006. Сначала был метал, потом нью-метал. Команды были гаражные и без серьёзных амбиций. Играли что-то типа Iron Maiden. Когда парни разъехались, всё закончилось. В нашей же группе всё серьёзно.

Вадим, Павел

Почему вы выбрали английский язык для песен
и названия группы?

Вадим:
Название на английском – это стандарт
для большинства российских рок-групп, и это сложно объяснить. Среди групп наиболее высокого уровня которые играют тяжелую музыку, сложно найти коллектив с названием на русском языке. Возможно, это как-то связано с тем, что сама музыка пришла к нам «с запада». Нам нравится, как в итоге всё звучит на английском.
В России есть группы, которые ездят в Европу
с турами, и они выбрали английский язык, чтобы быть понятыми. А группа My Autumn, например, выпускает альбомы на двух языках.

А тебе не кажется, что песни на английском
для русскоязычной аудитории – это способ убежать от смысловой нагрузки песен? Сочиняй что хочешь, люди всё равно не будут переводить дословно.

Вадим:
И жаль, если не будут - ведь мы в последнем
альбоме поднимаем интересные, важные, как мне кажется, каждому человеку темы. «Твоё место в жизни», «что есть дом».
Не спорю, многие группы пишут тексты на
английском потому, что это звучит естественно для жанра, но вспомните тех же My Autumn – они прекрасно звучат на русском.

И вы не думали зарабатывать деньги музыкой?

Вадим:
Если ты о творчестве, то музыкант (во всяком
случае, в нашем стиле) должен точно решить для себя, что будет зарабатывать на жизнь именно музыкой, ведь для этого нужно постоянно вести концертную деятельность. Она выматывает, ты постоянно в отрыве от дома, а многим вообще некуда возвращаться из-за таких условий.
Мы пару-тройку раз выезжали из Оренбурга
на фестивали, сейчас планируем заняться этим куда серьёзнее. Пора вынести свою музыку за пределы нашего города.

Андрей Карташов

Скажи, почему хардкорные группы обожают
делать каверы на поп-музыкантов? К нам недавно приезжала группа Advent, которая известна, пожалуй, только ремиксом на песню «Мало тебя» Серебро. А Wildways перепели Лану Дель Рей.

Вадим:
Попсовые песни запоминаются, даже если
ты специально их не слушаешь. Мелодии впиваются в мозг независимо от того, хочешь ты этого или нет. Когда ты её перепеваешь – все в зале уже знают эту песню, все в интернете её знают, и, если песня хороша, почему бы не послушать её в более мощной интерпретации? К тому же, кавер – это попытка спеть лучше, чем оригинал. Группе Wildways песня Ланы серьёзно прибавила популярности.

А вы играете каверы?

Вадим:
Мы много раз участвовали в фестивале Cover
Fest, исполняли каверы на некоторые зарубежные группы – The Used, Funeral for a Friend, а также на Mankind Fall. Кстати, о Mankind Fall - это первая оренбургская команда, которая не только отлично играла живые выступления, но также сумела записать альбом, который до сих пор здорово слушается. В 2005 году они играли что-то вроде метал-кора на русском, съездили записали EP в Москве и распались
Заметно, что за пару месяцев в городе прошло
четыре концерта сильных иностранных групп. Это рыбный сезон такой, или что-то меняется?

Вадим:
Сезоны концертов начинаются осенью и заканчиваются
ближе к лету, насколько я знаю, для музыкантов это время туров. В прошлом году приезжали My Autumn, Helia, The Wheels Of Sorrow, не сказать, что в этом году именно в количественном плане стало значительно лучше.


Какой концерт этой осени в Оренбурге был
лучший?

Вадим:
Betraying the Martyrs. Такого уровня концертов у
нас теперь долго не будет. Организаторам пришлось пойти на большой компромисс, чтобы эта группа к нам приехала. К сожалению, наш город ещё не готов встретить по-настоящему известные тяжелые команды, а этой осенью, по моим ощущениям, вообще людей на концертах стало меньше.

Может, дело в деньгах? Берегут?

Вадим:
Маловероятно. Я помню, четыре года назад
протолкнуться на концертах нельзя было. Школьников и сейчас достаточно, но взрослых людей раньше было больше. Этой осенью в клубах свободно так, что прыгать со сцены опасно. Я считаю, в городе больше нет альтернативной сцены.

Что с ней случилось?

Вадим:
Люди, которым было интересно именно играть
музыку, либо уехали из Оренбурга, либо повзрослели и у них не стало хватать времени. А новые не выросли. Сложный вопрос – почему? Раньше команды были нескольких видов. Первые, которые просто играют у себя в подвале, и никто их не видит; Вторые, которые выезжают иногда на самые плохие фестивали, а на тот же Оренсток их не берут. И были ребята, которые разогревали приезжающие команды. Мы сейчас на этом уровне находимся. Все те группы естественно распались. Некоторые из них уехали в Москву, некоторые организовали новые коллективы.
Те люди, которые сейчас находятся совсем
в андерграунде, по каким-то причинам не стремятся к большему, даже по оренбургским меркам.

Вячеслав

Слава:
Альтернативная сцена угасла. У нас появилась
серьёзная концертная площадка, привозят знаменитые команды. Но перед ними некому выступать. У нас есть неплохие музыканты, но все они заняты коммерческими проектами. Я играю попсу за деньги в трёх кавер-группах, а здесь мы с ребятами занимаемся творчеством. Кому какой нужен результат, тот то и выбирает. Там индустрия – потому что большое количество людей планомерно зарабатывают деньги день за днём. Но опять же, наибольших успехов достигают те, которые потратили какое-то время на музыку, научились играть, и у них всё в норме. А есть группы, которые собираются из почти школьников, а в результате ты со стороны слышишь и понимаешь, что это не продастся. Так же и с тяжелой музыкой в нашем городе. Может быть, вокруг и много групп, но никто о них не знает, потому что это не привлекает людей.

Может быть ушла мода?

Вадим:
Я не могу сказать, что это зависит от моды.
Если в городе появляется серьёзный коллектив, начинает всюду играть, рано или поздно о нём узнают все. У нас в городе есть школа рока, она должна кого-то выпускать, но по факту я никого не знаю.

Андрей:
Было много групп, когда это было модно.
Всё поменялось из-за тотальной миграции музыкантов и креативного населения в Питер. Раньше этим занимались как хобби, это было классно – собраться в банду, найти подвал или гараж и проводить там новое время. Все расплылось с развитием интернета, люди стали менее трепетно относиться к музыке, душевной составляющей. Мало совместных мероприятий, который объединял бы разные направления. Раньше был Оренсток, на котором можно было всех увидеть, а теперь где все соберутся?

Слава:
Все сейчас просто зарабатывают деньги,
никто не занимается духовным развитием.
Если призом на фестивале были не деньги,
а поездка в Москву на запись альбома, количество участников сразу сократится. Потому что многие готовы на труд только ради денег.


Павел:
Рок был на пике популярности, а теперь стал
андерграундным. Я не вижу в городе модных и современных в плане творчества групп. Есть коммерческие группы, играющие каверы, есть команды, которые играют поп-музыку. Многие старые группы распались из-за возникших сложностей. Сейчас молодых людей отпугивают сложности – это непопулярно, это сложно, тогда зачем? Хочешь поиграть – играй дома в одиночку.
Мне самому хватило энтузиазма в самом начале,
чтобы пройти через все сложности. Сейчас мне это нравится не меньше, у меня нет в мыслях перестать заниматься музыкой, это духовная составляющая моей жизни.

Пожалуй, кроме вас никто сейчас активную
деятельность не ведёт.

Вадим:
Этой осенью к нам приехало четыре тяжёлых
группы и если на всех них местную поддержку оказывает одна единственная оренбургская группа, то, наверное, что-то не так в городе. А если приезжают те же On-the-Go и перед ними вообще некому выступить – это очень грустно.

Павел:
Из старых групп я могу вспомнить «Штрейхбрейхерс»,
«Озеро эльфов», «Arisens» (распались с уходом Вячеслава Попова, реюнион был обещан 1 ноября). Был определенный промежуток времени, когда было огромное количество групп, существовавших по месяцу по два и распадались. Раньше можно было только из оренбургских групп сделать фестиваль на два дня – Оренсток, например. И была публика, которая слушала. После смерти организатора Оренстока Леонида Мурашко фестивали практически закончились. Рок-музыка как жанр теряет популярность, вокруг одна коммерция, «индустрия». Но мы не часть «индустрии», несмотря на то, что занимаемся музыкой. Мы словно хендмейд, ручная работа.

Вскоре после интервью с группой стало известно,
что фестиваль Оренсток собирается 15 ноября для возрождения традиции ежегодных фестивалей.